— Кощей. Плохо у тебя с ассоциациями.

— Ты хочешь сказать, что это сам…

— Будет он сам такими глупостями заниматься, как же. Племянничек это Кощеев. До сей поры вообще близко к политике замечен не был, обычный плейбой. Вот теперь картинка и сложилась. А мы всё понять не могли, где у заговора голова, щупальца — они-то на виду.

— Интересно, в сказочном мире есть хоть один человек без толпы родственников, которые без остановки интриги плетут? И вообще, что за заговор, и причём здесь я? Ведь до прошлой недели я даже не подозревала обо всём этом сумасшествии.

Бабушка не ответила, вместо этого выудила откуда-то говорилку и начала быстро и неразборчиво в неё бормотать, вызывая одного абонента за другим. В разгар переговоров в комнату влетел мальчишка и что-то крикнул на вьетнамском. Говорилка тут же была отключена и спрятана, и добрая старушка схватила Василису за руку и с силой потащила во внутренний дворик. В крошечной беседке, стоящей над журчащим ручейком, она вытащила хрустальный стержень и скомандовала:

— Кольцо давай. Да не это, а что я присылала. Где, под дубом? Боги, дайте мне сил! Лиикси!

Кошка немедленно материализовалась, как будто ждала зова — или, что более вероятно, подслушивала где-то рядом. Монета была извлечена из хранилища и Василиса надела её на остриё под бабушкины судорожные инструкции:

— Сейчас в сказку перейдёшь, в местную. Оттуда сразу — в Зурбаган, даже лучше — в Лисс, через своё кольцо, разберёшься. И сидеть там, пока я не позову. Деньги есть?

Василиса свободной рукой накинула на плечо рюкзачок кивнула и, придерживая монетку, чтобы она не опустилась до упора, нервно поинтересовалась:

— Да в чём дело-то?

— В том, что заговорщик наш на тебе жениться собирается, потому как старшая Хранительница в жёнах… И это у него вполне может получиться, в некоторых делах он посильнее меня будет, а про тебя и говорить нечего. А в Грин-ландию хода ему нет. Так что переносись туда быстро, как только сможешь, с той стороны японской нечистью всё кишит, сожрут — мяукнуть не успеешь. Кольцо немного защиты даст, но особенно на него не рассчитывай — предыдущая хозяйка вон понадеялась…

— А откуда здесь японские чудища? Вьетнамские там, или французские…

Бабушка, без остановки оглядываясь на дверь в дом, саркастически заметила:

— Самое время о специфике местной мифологии поговорить. Про японскую оккупацию забыла? Хотя, скорее всего, и вообще не знала. Тогда один очень хитрый вояка начал на ту сторону мотаться, чтобы отдохнуть, вот проход и открыл, а оттуда такое хлынуло — до сих пор вывести не можем.

— А вьетнамских и французских монстров можно не бояться?

— По сравнению с японскими — они как ваш «Колобок» против «Кладбища домашних животных». Не устала рука ещё монетку держать? А то гость дорогой на подходе, к встрече нужно подготовиться.

На пороге виллы появилась служанка и замахала рукой. Бабушка ударила Василису по запястью, пальцы девушки разжались, колечко, вращаясь, полетело вниз и с лёгким звоном застряло где-то в нижней четверти.

Мгновение темноты, лёгкое головокружение — Василиса зажмурилась. Немного посидела с закрытыми глазами, а когда их открыла, то решила, что ничего не получилось: она была за тем же столиком, в той же беседке. Ликси стекла с запястья на стол, пробежалась по ней мультяшным персонажем, и, тяжело плюхнувшись девушке на колени полновесной тушкой, жадно понюхала воздух и издала торжествующее «мяу».

Откуда-то издалека раздался хриплый ответный мяв, и кошка, засмущавшись, пояснила:

— Это — Нунур. Он забавный.

Девушка с пониманием кивнула и огляделась — беседка была та же самая, а вот стояла она совсем в другом месте: вместо ухоженного английского газона — большая поляна в тропическом лесу, окружённая стеной бамбука, гигантского, навскидку — высотой метров двадцать. И ни одной тропинки! Да уж, и захочешь приключений поискать — получится.

Спустившись на траву, Василиса потрогала яркий цветок, но нюхать из осторожности не стала. Обойдя абсолютно неуместно выглядящее здесь бело-голубое сооружение, она радостно вскрикнула: в дальнем углу поляны из-за узловатых стволов высовывались ветки гигантского дерева, а земля под ним была усыпана крупными жёлто-оранжевыми плодами.

— Смотри, Ликси, это же манго! Я таких огромных ещё не видела!

Кошка даже не попыталась остановить хозяйку, а бросилась за ней — ей самой было любопытно — и как оказалось, не зря: и вкус, и запах протянутого кусочка ей неожиданно понравились, аж до дрожи. Но три внушительных размеров манго на двоих оказалось многовато, и путешественники растянулись на траве, даже не попытавшись отмыть лица от липкого сока.

Ликси первая заметила цепочку муравьёв, целенаправленно продвигающуюся к валяющейся рядом косточке, и заставила Василису встать и отойти — оказалось, что как раз вовремя: на освободившее место вылетел отчаянно верещащий пушистый зверёк, крутанулся на месте и попытался спрятаться за Василисину ногу. Вслед за ним из-за ствола прыжком выметнулась чёрно-рыжая кошка, раза в два крупнее, чем Ликси.

Хранительница отреагировала мгновенно: выскочив вперёд, она оскалилась, зашипела, прижала к голове уши и начала увеличиваться. Сравнявшись размером с нападающей, Ликси продолжила расти, и остановилась, только когда стала напоминать саблезубого тигра. Агрессивная тварь ошарашенно отступила, потом прижалась к земле, плюхнулась на бок и защитным жестом вытянула вперёд все четыре лапы.

Ликси подошла к поверженному врагу, немного покатала безропотное тело по траве, потом отошла на пару шагов, села, уменьшившись до нормального размера, и вопросительно мяукнула. Охотница, превратившаяся в жертву, осторожно поднялась, всем видом изображая покорность, и разразилась горячей речью: судя по интонациям — оправдывалась. На последовавшие вопросы она отвечала многословно и эмоционально, но Василиса, к несчастью, ничего не поняла, потому что весь диалог звучал как обычные кошачьи вопли, весьма мерзкие.

Почувствовав раздражение хозяйки, Ликси обернулась и предложила:

— Хочешь, переведу? Или она сама может на французском повторить.

Василиса распорядилась вернуться в беседку, подхватила за толстое пузико несостоявшийся кошачий обед, опять устроилась на скамейке и приготовилась слушать очередную сказку.

Сказочного в ней оказалось мало, так, обычная житейская история. Жила-была в сказочной тёплой стране у хозяйки-француженки обычная азиатская кошечка, маленькая, изящная, со стандартым хвостиком-обрубочком. Добрая женщина называла её Лали, кормила и ласкала. А потом домашняя игрушка, ни с того, ни с сего, начала расти и, самое страшное, начал расти и хвост. Когда он раздвоился на кончике, соседи хозяйку напугали, что её любимица превратилась в японского оборотня Бакэнэко и наверняка теперь милую даму сожрёт и примет её облик. А они мирные крестьяне, и им такого соседства не нужно.

Тут же несчастную грубо засунули в коробку, отвезли в джунгли и там выбросили, убивать побоялись. Так она здесь и живёт, на птичек охотится, а хвост так раздвоился, что их вообще стало два. Лали грустно вздохнула, развернулась и продемонстрировала причину гонений — два длиннющих гибких отростка.

Василиса опасливо спросила:

— А ты действительно собиралась хозяйку есть?

— Даже в мыслях не было. Она хорошая. Была. Я вообще не знала, в кого превратилась. А здесь уже с разными местными пообщалась — они и рассказали. А ещё, оказывается, если я через только что умершего перепрыгну — он оживёт. Вот.

— И многих уже воскресила?

Лали смутилась и с детской непосредственностью созналась:

— Пока не получается. Я птичек пробовала — придушу, и прыгаю. Не оживают. Я и этого, — она презрительно кивнула на зверька, пытающегося распутать завязки рюкзака, — для этого же ловила, я вообще такое мохнатое не ем.

Василиса успела в последний момент подхватить и рюкзак, который неблагодарный спасённый почти столкнул со скамьи, и самого незадачливого воришку. При ближайшем рассмотрении тот оказался похож на немного странного, жирненького енота. Пытаясь понять, кого же они спасли от беспощадного оживления, девушка вдруг вспомнила красочную вывеску японского ресторанчика рядом с домом: